Гаджаев Маджир Ибрагимович

Гаджаев Маджир Ибрагимович (1910-1973) - военный инженер , первый карачаевец - выпускник военно-воздушной академии , кавалер боевых орденов и медалей. Маджир Ибрагимович Гаджаев родился в 1910 году в высокогорном селе Схауат. – Это была удивительно цельная натура, настолько цельная, что даже в его детские годы все удивлялись, какой он для своих лет уже взрослый, – рассказывал о Гаджаеве хорошо его знавший в свое время фронтовик, легендарный разведчик, водрузивший знамя на здание морской метеостанции при освобождении Севастополя Ажу Канаматов, – потому, когда он изъявил желание стать летчиком, никто этому особо не удивился. И он стал слушателем Воздушной академии имени Жуковского, правда, предварительно отучившись в совпартшколе в Пятигорске и на рабфаке им. Калинина в Москве. В академии, кстати, его «однокашником», а впоследствии и большим другом, единомышленником стал брат известного государственного деятеля Анастаса Микояна, имя которого в известные времена «носил» нынешний г. Карачаевск – Артем Микоян, ставший впоследствии дважды Героем Социалистического Труда. Учеба давалась легко, он одновременно с конструированием самолетов учился вождению самолетов и прыгал с парашютами. Последнее – самое большое его увлечение, и курсанта можно было понять, ибо, как говорил он сам Ажу Есаевичу Канаматову: «Ни с каким ощущением невозможно сравнить полет – падение к раскинувшейся внизу пестрой в своих красках земле…» В 1937 году по окончании академии Гаджаева направляют на службу на одну из авиабаз Ленинграда главным инженером мастерских ВВС. Начальство базы сразу отметило умение молодого специалиста быстро решать технически сложные вопросы, а также способность к смелым, но обоснованным дерзаниям и назначило его начальником самолетного цеха мастерских 41-А базы Ленинграда, затем он становится начальником самолетного цеха мастерских авиационной базы полуострова Ханко. У Гаджаева была одна неугасимая путеводная звезда – небо. Он очень хотел летать – высоко, далеко, но земля (читай, конструкторское бюро) не отпускала. И, свято веря в то, что на полеты будет еще много времени, он постоянно жадно искал новых конструкторских решений в авиастроении, потому что считал, что именно на стыках специальностей – летчик и авиаконструктор – порой появляется много открытий и надо только знать их, понимать логику их вызревания… И тут грянула война… Обстоятельства сложились таким образом, что во время блокады Ленинграда Маджиру Гаджаеву пришлось руководить конструкторским бюро ВВС Ленинграда, сотрудники которого все девятьсот героических, вошедших в историю человечества дней отстреливали вражеские самолеты над Невой и поддерживали воздушный мост с Большой землей. Это был напряженный, поистине титанический ежедневный и еженощный труд, за организацию и руководство которым М. Гаджаев был награжден двумя орденами Красной Звезды и медалью «За оборону Ленинграда». Так же самоотверженно он работает в конструкторском бюро на полуострове Ханко, расположенном на юго-западе Финляндии. После снятия блокады Гаджаева направляют в 1943 году в авиаконструкторское бюро Черноморского флота, где его большой природный талант, приумноженный и отточенный огромным теоретическим трудом, пригодился в боевых операциях, в которых он участвует сам лично, и Маджира вновь представляют к ордену Красной Звезды и медали «За боевые заслуги». Но эта же служба сослужила ему весьма недобрую «службу»… Именно в этот год, 2 ноября 1943 года, карачаевский народ будет обвинен в пособничестве фашистам и сослан в Среднюю Азию. Прошли годы, и наш земляк собирает титанов – Героя Социалистического Труда Нузулу Курджиеву, отважных фронтовиков – бывшего секретаря Малокарачаевского райкома КПСС Мурата Джаммаева, офицеров Таубия Курджиева, Ибрагима Байрамукова, партизана Юсуфа Байрамукова, служащего конезавода № 97 Умара Урусова, знатного 88-летнего колхозника Ибрагима Чагарова для поездки в Москву на встречу с первым секретарем ЦК КПСС Никитой Сергеевичем Хрущевым. В 1956 году было принято постановление ЦК КПСС о возвращении карачаевцев на историческую родину, и народ вернулся, припал к родной земле, исходя слезами и молитвами, а человек, можно сказать, одним из первых положивший начало восстановлению исторической справедливости, вернулся в Москву с женой и дочерью. Провожавшим Гаджаев сказал на перроне Кисловодского железнодорожного вокзала: «Не то мудрено, что переговорено, а то мудрено, что недоговорено». Недоговоренностей еще пока, ох, как много, поверьте мне. И я думаю, что в связи с этим больше пригожусь Родине в Москве». Гаджаев и стал своего рода «скорой помощью» для обустраивающегося на новом старом месте своего народа, более того, он любил и умел передавать молодежи, какой бы национальности она ни была, свои знания, свой богатейший опыт. Это было его органической потребностью